Ваше любимое произведение (проза или стихи) советских времён

[perkins]

в журнале Новый мир был Одлян или воздух свободы, это вам не про пионеров в кругу врага читать

[Bobeg]

А когда в 1987 году совецкое время закончилось а постсовецкое время еще ниначалось в журнале ИЛ опубликовали "остров мертвых".
А в новом мире "остров крым".

[Килькин]

Набирает воздух в легкие
А етот, как его дьявола, Архипелаг Гулаг, разве не на нем выросло несколько поколений лучших людей? Прекрасное фантастическое произведение о том, как 200 млн крестьян послали в Сибирь убирать снег, где все и умерли под охраной 200млн точно таких же крестьян.

И ведь никто даже не сознался, что это его любимое произведение. Стыдно-с

[e-z]

У вертухая Килькина совсем крыша уехала.

[Килькин]

Ну вот, наконец, вышел человек и сознался.

[Sergunka]

Мне как-то вкатил "Град обреченный" братьев Стругацких. Очень как-то наш форум напоминает

[Килькин]

Мене Стругацкие никогда не вкатывали, ни в каком разрезе. Но тут на сегодня я готов скромно признать свою некомпетентность , может быть, я просто пропустил возраст, когда их следовало читать.

[Irena]

А про человека амфибию любовь до гроба никто не любил? Значит, я одна такая.

[Килькин]

о, вспомнил, Шишков, проверил - наш, советский. Вполне себе суровые романы "Угрюм-река" и "Емельян Пугачев", с приключеньицами и колоритом. И "Хождение по мукам" Толстого, из того же материала.

Республика Шкид опять же, сколько раз перечитывал, столько раз нравилась.

[Sergunka]

Мене Стругацкие никогда не вкатывали, ни в каком разрезе. Но тут на сегодня я готов скромно признать свою некомпетентность , может быть, я просто пропустил возраст, когда их следовало читать.

Да Вы как-то пропустили описание эмигрантского братства за 30 лет до массового исхода

Когда выключили солнце, вся компания была порядочно уже на взводе. В мгновенно наступившей темноте Андрей вылез из-за стола и, сшибая ногами какие-то кастрюли, стоящие на полу, добрался до выключателя.
— Н-не пугайтесь, милая фрейлейн, — бубнил у него за спиной Фриц. — Это здесь всегда…
— Да будет свет! — провозгласил Андрей, старательно выговаривая слова.
Под потолком вспыхнула пыльная лампочка, Свет был жалкий, как в подворотне. Андрей обернулся и оглядел собрание.
Все было очень хорошо, Во главе стола на высокой кухонной табуретке восседал, слегка покачиваясь, Юрий Константинович Давыдов, полчаса назад ставший для Андрея раз и навсегда дядей Юрой. В крепко сжатых зубах дяди Юры дымилась атлетическая козья нога, в правой руке он сжимал граненый стакан, полный благородного первача, а заскорузлым указательным пальцем левой водил перед носом сидящего рядом Изи Кацмана, который был уже вовсе без галстука и без пиджака, а на подбородке и на груди его сорочки явственно обнаруживались следы мясного соуса.
По правую руку от дяди Юры скромно сидел Ван — перед ним стояла самая маленькая тарелочка с маленьким кусочком и лежала самая щербатая вилка, а бокал для первача он взял себе с отбитым краем. Голова его совсем ушла в плечи, лицо с закрытыми глазами было поднято и блаженно улыбалось: Ван наслаждался покоем.
Быстроглазый разрумянившийся Кэнси с аппетитом закусывал кислой капустой и что-то живо рассказывал Отто, героически сражавшимся с осоловением и, в минуты одержанных побед, громко восклицавшему: "Да! Конечно! Да! О, да!"
Сельма Нагель, шведская шлюха, была прямо-таки красавица. Она сидела в кресле, перекинув ноги через мягкий подлокотник, и сверкающие эти ноги находились как раз на уровне груди бравого унтера Фрица, так что глаза у Фрица горели, и весь он шел красными пятнами от возбуждения. Он лез к Сельме с полным стаканом и все норовил выпить с нею на брудершафт, а Сельма отпихивала его своим бокалом, хохотала, болтала ногами и время от времени стряхивала волосатую ласковую лапу Фрица со своих коленок.

[Sergunka]

Эрих Мария Ремарк - Черный Обелиск, Триумфальная Арка и Тени в Раю.

[Irena]

Мене Стругацкие никогда не вкатывали, ни в каком разрезе. Но тут на сегодня я готов скромно признать свою некомпетентность , может быть, я просто пропустил возраст, когда их следовало читать.

Да Вы как-то пропустили описание эмигрантского братства за 30 лет до массового исхода

Когда выключили солнце, вся компания была порядочно уже на взводе. В мгновенно наступившей темноте Андрей вылез из-за стола и, сшибая ногами какие-то кастрюли, стоящие на полу, добрался до выключателя.
— Н-не пугайтесь, милая фрейлейн, — бубнил у него за спиной Фриц. — Это здесь всегда…
— Да будет свет! — провозгласил Андрей, старательно выговаривая слова.
Под потолком вспыхнула пыльная лампочка, Свет был жалкий, как в подворотне. Андрей обернулся и оглядел собрание.
Все было очень хорошо, Во главе стола на высокой кухонной табуретке восседал, слегка покачиваясь, Юрий Константинович Давыдов, полчаса назад ставший для Андрея раз и навсегда дядей Юрой. В крепко сжатых зубах дяди Юры дымилась атлетическая козья нога, в правой руке он сжимал граненый стакан, полный благородного первача, а заскорузлым указательным пальцем левой водил перед носом сидящего рядом Изи Кацмана, который был уже вовсе без галстука и без пиджака, а на подбородке и на груди его сорочки явственно обнаруживались следы мясного соуса.
По правую руку от дяди Юры скромно сидел Ван — перед ним стояла самая маленькая тарелочка с маленьким кусочком и лежала самая щербатая вилка, а бокал для первача он взял себе с отбитым краем. Голова его совсем ушла в плечи, лицо с закрытыми глазами было поднято и блаженно улыбалось: Ван наслаждался покоем.
Быстроглазый разрумянившийся Кэнси с аппетитом закусывал кислой капустой и что-то живо рассказывал Отто, героически сражавшимся с осоловением и, в минуты одержанных побед, громко восклицавшему: "Да! Конечно! Да! О, да!"
Сельма Нагель, шведская шлюха, была прямо-таки красавица. Она сидела в кресле, перекинув ноги через мягкий подлокотник, и сверкающие эти ноги находились как раз на уровне груди бравого унтера Фрица, так что глаза у Фрица горели, и весь он шел красными пятнами от возбуждения. Он лез к Сельме с полным стаканом и все норовил выпить с нею на брудершафт, а Сельма отпихивала его своим бокалом, хохотала, болтала ногами и время от времени стряхивала волосатую ласковую лапу Фрица со своих коленок.

Тут я с килькиным. Не люблю вот это все. Понедельник начинается в субботу до середины дочитала, было забавно. А вообще это не мое.

[Irena]

О, вспомнила, "к чаадаеву". Я его на выпускном экзамене по литературе прочитала, когда попросили лучшую ученицу прочесть свое любимое стихотворение, причем новости какие-то местные на камеру снимали. Директор аж побледнел весь, когда я этак с выражением "товарищ, верь, взойдет она, звезда пленительного счастья, россия вспрянет ото сна"... Сейчас бы сразу посадили лет на 15.

[self]

Стихи помню начало
«Мама мыла раму «

а что было дальше уже не помню

[Даша]

Возвращаясь к теме топика. Трудно советским конкурировать с остальными (включая русских-несоветских), надо признать. Особливо для возраста подросткового, когда что то жадно читается, а что то надо впихивать коленкой. Думаю, Горький, хотя его классика она скорее досоветская, его рассказы вполне себе убойны, даже и для не вполне взрослых людей

Или вот ето, какая прелесть. Что-то она мне напоминает (ну, без второй строчки).

Маленькие, нудные людишки
Ходят по земле моей отчизны,
Ходят и — уныло ищут места,
Где бы можно спрятаться от жизни.

Все хотят дешевенького счастья,
Сытости, удобств и тишины.
Ходят и — всё жалуются, стонут,
Серенькие трусы и лгуны.

Маленькие, краденые мысли...
Модные, красивые словечки...
Ползают тихонько с краю жизни
Тусклые, как тени, человечки.

неожиданно
Я бы сказала , что это Хармс какой-нибудь …жжёт )

[Даша]

Мене Стругацкие никогда не вкатывали, ни в каком разрезе. Но тут на сегодня я готов скромно признать свою некомпетентность , может быть, я просто пропустил возраст, когда их следовало читать.

ещё не поздно
с Града обречённых и начинайте, не пожалеете )

[Даша]

Эрих Мария Ремарк - Черный Обелиск, Триумфальная Арка и Тени в Раю.

так нечестно )
«советских времён советских писателей»

[Irena]

Незнайка на луне уже был? Это же энциклопедия капитализма для младших школьников. Моя любимая, я в ней разрисовывала страницы женскими профилями, туфельками, расписывалась, почти, как пушкин.

[Sergunka]

Тут я с килькиным. Не люблю вот это все. Понедельник начинается в субботу до середины дочитала, было забавно. А вообще это не мое.

На самом деле самые сильные произведения это "Жук в муравейнике", "Сталкер" и "Гадкие лебеди" с точки зрения фантастики. Град обреченных это больше социальный роман на эмигрантскую тему чем он действительно интересен на мой взгляд это явное у братьев было виденье будущего как будет обстоять дело. И наше форумское сообщество прямо один в один ложится в идею романа

Эксперимент есть Эксперимент. Конечно, мы ничего не понимаем. Но ведь мы и не должны понимать! Это же основное условие! Если мы будем понимать, зачем павианы, зачем сменность профессий… такое понимание сразу обусловит наше поведение, Эксперимент потеряет чистоту и провалится.

[LadyLiberty]

Возвращаясь к теме топика. Трудно советским конкурировать с остальными (включая русских-несоветских), надо признать. ///

Килькин, вам наверное ближе вот это?:
"Суровые годы уходят
Борьбы за свободу страны!
За ними другие приходят
Они будут тоже трудны..."